Она говорит, что приходится дальней кузиной королеве Франции. Она живет этажом выше, по соседству с Пугающим Джо. Держитесь от него подальше, советует она. Он полон опасностей. Бэнни и Бланка держат бакалейную лавку за углом. Они хорошие, только запрещают облокачиваться о витрину со сладостями. Две девочки, худые и ободранные, словно крысы, живут напротив. Лучше вам их не знать. Эдна – владелица соседнего здания. Когда-то ей принадлежало другое, большое, как кит, но ее брат продал его. Мать умоляла не делать этого. И Эдна согласилась. Но, стоило сестре потерять бдительность, как брат в мгновение ока избавился от него. Алисия, стоило ей поступить в колледж, стала очень высокомерной. Раньше я ей нравилась, но теперь уже нет.
У Кэти – Королевы кошек – много кошек, котов и котят. Совсем крошечных котят, больших котов, худых котов, больных котов. Кошек, сворачивающихся калачиком, когда спят. Кошек, сидящих на холодильнике. Котят, шастающих по обеденному столу. Ее дом похож на кошачий рай.
Ты хочешь найти подругу, говорит она. Хорошо, я буду твоей подругой. Но только до следующего вторника. В следующий вторник мы переезжаем. Должны переехать. Затем, словно позабыв о том, что я сама только что переехала, она сообщает, что наш район – очень неблагополучный.
Однажды отец Кэти полетит во Францию, отыщет далекую кузину и унаследует ее богатый дом. Откуда я это знаю? Кэти мне рассказала. А пока они попросту перебираются на север от Манго-стрит, чуть подальше от места, где живут такие люди, как мы.
Наш хороший день
– Если ты дашь пять долларов, я стану твоей подругой насовсем, – сообщает та, что помладше.
Пять долларов – небольшая цена для дружбы, но раз уж у меня нет других подруг, кроме Кэти, которая переезжает во вторник, то я соглашусь.
Пять долларов, пять долларов.
Она пытается найти кого-нибудь, чтобы вместе купить велосипед у мальчишки по имени Тито. У них с сестрой уже есть десятка, и теперь они пытаются раздобыть оставшиеся пять.
– Только пять долларов, – повторяет она.
– Не разговаривай с ними, – говорит Кэти. – Неужели ты не чувствуешь – от них воняет, как от старой метлы!
Но они мне нравятся. Их одежда старая и поношенная. Они надели свои лучшие блестящие туфли, но у них не было носков. Поэтому их голые колени красные-красные, но сестры все равно мне нравятся. Особенно старшая, улыбающаяся во весь рот. Она нравится даже больше, несмотря на то, что переговоры ведет младшая.
– Пять долларов, – снова произносит она. – Всего пять.
Кэти дергает меня за локоть, и я понимаю: то, что я собираюсь сделать, сильно ее разозлит.
– Подождите минутку! – кричу я и бегу домой за деньгами. У меня есть три доллара сбережений, а остальные два я позаимствую у Нэнни. Ее пока нет дома, но я уверена – она будет очень рада, когда узнает, что у нас теперь есть велосипед. Вернувшись, я увидела, что Кэти ушла. Так я и думала, но мне все равно! Теперь у меня есть две новые подруги и велосипед.
– Меня зовут Люси, – представляется старшая. – А это Рейчел, моя сестра.
– Я ее сестра, – поддакивает Рейчел. – А ты кто?
О, как бы мне хотелось, чтобы меня звали Кассандра, или Алексис, или Мартиза – как угодно, только не Эсперанса, – но когда я называю свое имя, никто из них не смеется.
– Мы из Техаса, – ухмыльнувшись, говорит Люси. – Она родилась здесь, но я – в Техасе.
– Ты имеешь в виду она? – спрашиваю я.
– Нет, – непонимающе отвечает та. – Я из Техаса.
– Велосипед принадлежит нам троим, – говорит Рейчел, которая уже успела все обдумать. – Сегодня он мой, завтра – Люси, а послезавтра – твой.
Но каждая хочет покататься уже сегодня, ведь он такой блестящий и новый. Поэтому мы решаем начать очередь с завтра. А сегодня он принадлежит всем нам.
Я пока не говорю им о Нэнни. Это слишком сложно. Особенно после того, как Рейчел чуть не выколола глаз Люси, пока они спорили, кто поедет первым. Но в конце концов мы решаем поехать вместе. Почему бы и нет?
У Люси длинные ноги – она крутит педали. Я сижу позади нее, а Рейчел достаточно худая, чтобы вскарабкаться на руль. Велосипед становится шатким, будто спицы сделаны из лапши, но вскоре мы привыкаем.
Мы едем быстрее и быстрее. Мимо моего дома из красного кирпича, грустного и обветшалого, мимо бакалейной лавки мистера Бэнни на углу улицы и вдоль по проспекту, кататься по которому опасно. Прачечная, лавка старьевщика, аптека, окна и машины, и еще больше машин, и, сделав круг, назад на Манго-стрит.
Люди машут нам из автобуса. Очень толстая леди, переходящая дорогу, кричит вслед:
– Ну вы и загрузились!
Рейчел орет ей в ответ:
– Ну вы тоже загрузились!
Она очень дерзкая.
Мы едем по Манго-стрит. Рейчел, Люси и я. На нашем новом велосипеде. Пошатываясь и смеясь, мы разъезжаемся по домам.
Смех
Мы с Нэнни не похожи на сестер… не совсем. Не так, как Рейчел и Люси – губы обеих напоминают толстые леденцы, как и у всех остальных в их семье. Но я и Нэнни похожи гораздо больше, чем вы можете подумать. Например, наш смех. Он не похож на тонкое хихиканье, подобное колокольчику мороженщика, как у Рейчел, Люси и всех остальных в их семье. Он скорее громкий и внезапный, как звон разбившихся тарелок. У нас еще много общего, чего я не могу объяснить.
Однажды мы проходили мимо дома, который, как мне казалось, напоминал дома в Мексике. Я не знаю почему. Он не был похож на дома, которые я помнила. Я даже не уверена, почему об этом подумала, но тогда мне казалось, что я права.
– Поглядите на этот дом, – сказала я. – Он похож на дома в Мексике.
Люси и Рейчел посмотрели на меня так, будто я была сумасшедшей. Но прежде чем они разразились смехом, Нэнни подтвердила:
– Да, точь-в-точь как в Мексике. Именно об этом я и думала.
«У Гила»: покупка и продажа мебели
Лавка старьевщика. Она принадлежит одному старику. Однажды мы купили там подержанный холодильник, а Карлос продал ящик журналов за целый доллар. Лавка маленькая, в ней только одно маленькое окошко, которое едва пропускает свет. Хозяин не включает лампы до тех пор, пока не убедится, что у вас есть деньги, поэтому мы с Нэнни бродим в темноте и разглядываем вещи. Перевернутые столы и подержанные холодильники с округлыми углами, старые кресла, испускающие облака пыли, если к ним прикоснуться, и сотни еле работающих телевизоров. Все навалено друг на друга, и передвигаться можно только по узким проходам. Здесь легко потеряться.
Владелец, чернокожий, не сильно разговорчив, и иногда можно заметить, как в темноте за вами наблюдает пара глаз, блестящих за линзами очков в золотой оправе. Нэнни, считающая себя умной и болтающая со всеми, задает ему много вопросов. Я, в свою очередь, никогда с ним не говорила. За исключением того момента, когда купила маленькую статую Свободы за двадцать пять центов.
